Ударные батальоны в Русской армии
Реалии позиционной войны (установилась на Русском фронте с конца осени 1915 г.) с эшелонированной обороной для русской армии выявили несколько проблем, характерных и для армий других воевавших держав. С одной стороны, резко упал общий уровень подготовки и качества войск в целом — на смену военнослужащим мирного времени пришли запасные и ратники ополчения. Для России эта ситуация усугубилась ещё и тем, что заканчивался 1915-й год — год тяжелейших людских, материальных и территориальных потерь. Соответственно, как и в других армиях, стало невозможно поддерживать качество разросшейся многомиллионной армии на уровне кадровых войск, что предопределило появление элитных частей и соединений, пользовавшихся особой заботой командования. С другой стороны, установление позиционной войны с особой методикой её ведения настоятельно диктовало создание особых частей прорыва — специально подготовленных к ведению боевых действий в новых условиях.
     
     ИНИЦИАТИВА формирования русских штурмовых команд, как и в германской армии, шла (снизу — от войсковых начальников, но формировались эти команды первоначально в виде особых взводов в пехотных ротах. Родоначальником создания этих взводов был командующий 5-й армией генерал от кавалерии П.А. Плеве. Его приказ от 4 октября 1915 года № 231 гласил: «...приказываю сформировать из них при каждой роте особые команды бомбометателей...». В них «избирать людей смелых и энергичных, вооружить каждого десятью гранатами, удобно повешенными на поясе, и топорами произвольного образца, а также снабдить каждого лопатой, по возможности большой, и ручными ножницами для резки проволоки». Были определены формы обучения новых подразделений, в качестве инструкторов прикомандировывались военнослужащие-сапёры. В конце года этот опыт был распространён на всю русскую армию, и штурмовые взводы («взводы гренадер»), появившиеся во всех пехотных и гренадерских полках, насчитывали в своём составе офицера, 4 унтер-офицеров, 48 нижних чинов (приказ по 9-й армии №646 от 13 декабря 1915г.).
     На вооружении штурмовиков имелись карабины, револьверы (командный состав), кинжалы-бебуты. Помимо специальных знаков их отличали 7—8 гранат, носимых в специальных брезентовых мешках, крест-накрест через левое и правое плечо и ножницы для резки проволоки (у каждого, в отличие от пехоты) на поясе. В первоочередном порядке выдавались шлемы Адриана. Взвод имел стальные щиты (не менее одного на двух гренадер) и 2 бомбомёта. Первые подразделения штурмовиков, как и в австрийской армии, представляли собой мелкие подразделения, применявшие¬ся в интересах своих частей, прежде всего для преодоления эшелонированной обороны противника. Использовались они и для ведения так называемого ближнего боя (окопной войны). Минусами подразделений оказались слабый численный состав и отсутствие тяжёлого вооружения. Реалии боевых действий привели к созданию отдельных батальонов, как и в германской армии, ставших инструментом для решения оперативно-стратегических задач. Так, в 1917 году была разработана инструкция, предусматривавшая создание целых «ударных батальонов» (издана приложением к приказу Особой армии за № 320/48 от 1917 г. под названием «Наставление для ударных частей»). Согласно наставлению при каждой пехотной дивизии должен был быть сформиро¬ван «ударный батальон» (бойцы-штурмовики продолжали имено¬ваться гренадерами) в составе трёх стрелковых рот по 3 взвода каждая и технической команды, состоявшей из 5 отделений: пулемётного (4 пулемётных взвода и 2 ручных пулемёта), миномётного, бомбомётного (4 взвода), подрывного (подрывной и ракетный взводы) и телефонного (6 телефонных и 4 подслушивающих станций). Первые 3 отделения комплектовались личным составом артиллерийской бригады, последние 2 — инженерной роты дивизии. Вооружение батальона: в каждой партии (отделении) гренадер у шести человек револьверы и у двух — винтовки. Кроме того, у каждого были кинжал, или тесак, или иностранный штык-нож, малая лопата или топор, 8—10 ручных гранат, противогаз, ножницы, стальная каска. Тяжёлое оружие и технические вспомогательные средства на батальон: 8 станковых пулемётов, 8 ручных пулемётов (Шоша или Льюиса), 4 миномёта, 8 бомбомётов, подрывного имущества на устройство восьми проходов в проволоке (удлинёнными зарядами) плюс резерв, 200 сигнальных ракет, 7 телефонных аппаратов и провода на 24 версты. Применялись гранаты: русские образца 1912 года, 1914-го, системы Новицкого, французские образца 1915 года, германские, японские, английские систем Лемона и Миллса. Ножницы желательно было иметь с изолированными ручками (на случай резки наэлектризованной проволоки), топор с длинным топорищем (для рубки рогаток и кольев). Бойцам полагались: снаряжение для носки гранат, ножниц, топора, шанцевый инструмент, дымовые шашки (по 4 на гренадера — в одном или двух мешках), кожаные рукавицы для пре¬дохранения от порезов колючей проволокой6. Интересно, что батальон должен был перевозить с собой минимальное количество боеприпасов, получая боепитание за счёт родной дивизии, как и орудия.
     Ситуация любопытна тем, что новые батальоны решали и боевые, и политические задачи в сложном 1917 году — именно ударные роты и батальоны, батальоны «смерти» и прочие стали средством прорыва в то время, когда основная часть армии, разлагаясь, утрачивала боеспособность. С другой стороны, в составе батальонов собрались бойцы, верные долгу и желавшие воевать, в том числе и из состава прежних гренадерских взводов. В то же время, особые тактика и подготовка стали утрачиваться, хотя задача прорыва для этих частей как в интересах соединения, так и в интересах армии и фронта осталась, и постепенно «ударными частями» и «частями смерти» стали именовать себя обычные войсковые части и соединения. Таким образом, функции прорыва уступили место функции служить примером доблестного исполнения своего долга для остальной части полка или дивизии и идти на штурм во главе своей части или соединения.
     Инициатором создания ударных фронтовых частей нового типа как официально одобренных и органи¬зованных воинских единиц стал главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал от кавалерии А.А. Брусилов при поддержке Комитета Юго-Западного фронта. «При многих полках, — писал генерал А.И. Деникин, в то время начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего — организовались свои ударные команды, роты, батальоны. Туда уходили все, в ком сохранилась ещё совесть, или те, кому просто опостылела безрадостная, опошленная до крайности, полная лени, сквернословия и озорства полковая жизнь. Я видел много раз ударников и всегда — сосредоточенными, угрюмыми. В полках к ним относились сдержанно и даже злобно. А когда пришло время наступления, они пошли на колючую проволоку, под убийственный огонь, такие же угрюмые, одинокие, пошли под градом вражьих пуль и зачастую... злых насмешек своих товарищей, потерявших и стыд, и совесть. Потом их стали посылать бессменно изо дня в день и на разведку, и в охранение, и на усмирения — за весь полк, так как все остальные вышли из повиновения».
     Именовались батальоны по-разному — «батальоны смерти», «ударные батальоны», по имени командира и пр. Особенно известны именные ударные батальоны: например, знаменитый Корниловский ударный батальон (первоначально именовался 1-й штурмовой, или Ударный отряд), «батальон смерти» капитана 2 ранга Шишко и др. Так, когда в мае 1917 года генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова назначили командующим 8-й армией Юго-Западного фронта, он сочувственно отнёсся к мысли помощника старшего адъютанта разведывательного отделения шта¬ба армии капитана Генерального штаба М.О. Неженцева о создании именного ударного отряда, который при ожидавшемся наступлении мог бы показать пример армии. Приказом от 19 мая 1917 года по 8-й армии генерал Корнилов разрешил сформировать 1-й Ударный отряд при армии. М.О. Неженцев вызвал с фронта 6 опытных офицеров-добровольцев, но основной офицерский костяк отряда составили только что окончившие обучение прапорщики. Первой была сформирована пулемётная команда, и когда она обросла полновесными ротами, генерал Л.Г. Корнилов согласился стать шефом отряда. К середине июня формирование закончилось: отряд состоял из двух батальонов по тысяче штыков в каждом, трёх пулемётных команд (600 человек), команды пеших разведчиков (сформированной из пленных добровольцев — чехов) и сотни донских казаков для конных разведок. Боевое крещение Корниловский ударный отряд получил 25 июня у деревни Павелечье, во время наступления 8-й армии. В бою отряд показал себя превосходно, взяв у неприятеля много трофеев. Его стали посылать на особо угрожаемые участки фронта. За полгода после решения генерала А.А. Брусилова было создано свыше 30 новых ударных (штурмовых, «смерти») батальонов, считавшихся своеобразными символами боевого успеха и верности Родине.
     ПОЛИТИЧЕСКАЯ функция ударных частей проявилась в том, что они успешно использовались командованием для усмирения нескольких крупных военных мятежей: например, на Румынском фронте они обезвредили бунтовавшие войска 163-й пехотной дивизии, создавшие под руководством прапорщика Филиппова независимую «социалистическую республику» со столицей в г. Калуге, на Юго-Западном фронте разгромили мятеж VII Сибирского корпуса (но эти элитные части неразумно погубили летом 1917 года в ходе Июньского наступления). В условиях углублявшейся разрухи на фронте становилось почти невозможно в законном порядке обеспечить новосозданному «батальону смерти» материальную часть. Приходилось прибегать к экстраординарным мерам. Кроме того, выделение из армии самых здоровых её элементов и сосредоточивание их в особых частях, отгородившихся от прочих, само по себе ускоряло процессы общего развала русской армии. Тем не менее ударные батальоны отличали высокий боевой дух и хорошая техническая оснащённость.
     Постепенно количество ударных войск росло с неизбежным падением их качества. Так, к «частям смерти» отнесли 4 корпуса (2-й гвардейский, гвардейский кавалерийский, 6-й и 7-й кавалерийские), 5 дивизий 32 полка, артиллерийские бригады и дивизионы, 53 батальона, батареи, роты, эскадроны и один военный корабль (крейсер «Адмирал Макаров»). По данным приказа № 759 от 5 августа 1917 года, количестве корпусов и дивизий, ставших ударными, не изменилось, но полков, артиллерийских бригад и дивизионов стало уже 73, батальонов, батарей, рот, эскадронов и прочих — 168, а к крейсеру «Адмирал Макаров» присоединилась канонерская лодка «Храбрый». Сохраня¬лась путаница и в структурном плане. Так, наряду с целыми ударными соединениями существовали в соответствии с приказом Верховного главнокомандующего № 547 от 27 июня 1917 года отдельные ударные батальоны, а также роты и батальоны «смерти» в составе пехотных полков и дивизий (если полк или дивизия целиком не являлись ударной частью). Роты в особых случаях боевой обстановки могли временно сводиться в особые батальоны при своих дивизиях, причём от каждого полка — не больше одной роты. Соответственно, если весной 1917 года понятие «ударная часть» являлось синонимом «штурмовой» и определялось тактическими особенностями их действий, то в дальнейшем термин «ударная» стал восприниматься как почётное наименование (зачастую признак верности долгу), его стали возлагать на себя отдельные части, по роду своих действий не являвшиеся штурмовыми. Правда, официально ударные части и «части смерти» были приравнены друг к другу.
     Если говорить о подготовке и тактике штурмовых частей, то следует отметить, что при штабе Особой армии в конце марта 1917 года была организована школа для подготовки инструкторов гренадерского дела во всех частях армии, а в мае состоялись первый выпуск школы и показательные учения в присутствии командующего армией генерала от инфантерии П.С. Балуева. По «Положению о школе гренадер...» для обучения командировались: «офицеры — по одному от бригады пехоты и по одному — от стрелковых полков кавалерийских дивизий. Солдаты — по одному от батальонов пехоты и по одному от стрелковых эскадронов кавалерийских полков»8. Обучавшиеся изучали все основные виды русских и иностранных гранат, имевшихся на вооружении. Предусматривалось изучение пулемёта, бомбомёта, миномёта. Практическая часть включала метание гранат по различным целям в разной обстановке, с колена, стоя, лежа, из-за укрытий, в окопы, из окопа. Особо отрабатывалась точность броска. Обучение ударных частей велось по особой программе с практической отработкой ряда тактических тем на специально оборудованной местности. Батальонные инструкторы получали в качестве помощников не менее 12 унтер-офицеров, статус их регламентировался.
     На штурмовые части возлагались следующие задачи: 1. При прорыве укреплённых позиций противника: а) штурм особо важных и особо сильно укреплённых участков; б) поддержка атаки пехоты первой линии (переднего края) и развитие успеха её в траншеях (ликвидация задерживавшего продвижение противника); 2. При обороне: а) бой с целью улучшения своего положения (захват отдельных пунктов); б) поиски для захвата пленных и для разрушения оборонительных сооружений; в) контратаки против ворвавшегося в оборонительную полосу противника.
     Ударные части предписывалось размещать в тылу и выводить на позиции лишь для выполнения боевых задач. Занимать ударными частями участки позиций для обороны запрещалось. Бой ударных частей должен был вестись исключительно в траншеях, так называемый открытый бой на поверхности земли рассматривался как исключение.
     ВСЕ бойцы ударного батальона (применялся и термин «штурмовой») обязывались пройти полный курс гранатного боя и получить после своеобразного экзамена звание «гренадер». Их обучали вести разведку, уделяя особое внимание индивидуальной инициативе, дисциплине, слаженности в действиях всего подразделения. Практиковались как дневные, так и ночные занятия. Курс обучения включал в себя 3 блока: 1) подготовительные занятия (гимнастика, полевые занятия, изучение оружия противника, умение владеть оружием, словесность, санитарная служба); 2) траншейная война (изучение систем окопов и укреплений противника, плацдармов для атаки и оборонительных приспособлений, искусственных заграждений, гренадерского боя, действий в узлах сопротивления, применения оружия ближнего боя и борьбы с ним, порчи орудий, питания боеприпасами в бою); 3) тактическое применение ударных частей (прорыв фронта, захват укреплённого пункта, захват и удержание участка позиции, нападение с целью захвата пленных или разрушения сооружений противника, контратака, поддержка атакующей пехоты). Отношение к гранатной войне и гранатному делу вообще было особым — если можно так выразиться, «визитной карточкой» штурмовых подразделений. Тщательно отрабатывались и регламентировались все аспекты — от организации складов гранат до применения их в бою. Бросалась граната «шагов на 50—60. Район её действия по живым целям, расположенным на открытой местности, имеет радиус около 5 шагов, но отдельные поражения получаются на расстоянии около 30 шагов от ме ста взрыва. Сильный заряд гранаты, бросаемый в око противника, при взрыве иногда подымает с земли камни и другие предметы и отбрасывает их на значительное расстояние. Ввиду этого при бросании гранат подлежит прикрываться от действия их взрыва, пользуясь окопами и складками местности или же бросая грана ты непосредственно в неприятельские закрытия (окопы)».
     Определялись вопросы участковых и полковых складов гранат (полковой запас — до 5 000 гранат, в батальонных складах — 400—600), вопросы их доставки на передовую и места гранатных погребов. Складирование гранат вблизи переде вой считалось излишним вследствие возможны артобстрелов противника, переноска осуществлялась в специальных мешках, ящиках, корзинах. Отвечал за эти вопросы специальный офицер (как правило, начальник команды траншейных орудий Каждый активный боец ударного батальона дол жен был иметь непосредственно при себе 2 гранаты, пулемётчик — 1. По приблизительным расчёта: вместе с полковым запасом общее количество гранат в полку — 15 тыс.12 Подвоз гранат на передовую не должен был прерываться ни при каких условиях и осуществлялся специальными подносчика ми. Наставление, для боя ручными гранатами регламентировало, что гренадер должен был иметь по одной гранате в каждой руке и при себе 4 грана ты Новицкого (либо 8 — других систем).
     После индивидуального обучения осуществлялось групповое — каждая партия гренадер подразделялась на метальщиков (отборные бойцы) и подносчиков. Изучались порядок движения группы, проделывание проходов в проволочных заграждениях, атака окопа, бой ходах сообщения, оборона окопа, пополнение убыли людях и гранатах. Каждый этап отрабатывался. Например, для проделывания проходов в проволочном заграждении к нему приближались на 5 шагов, для укрытия осуществлялась дымовая завеса, отрывался ров для защиты от осколков. Гранаты метались в одну точку заграждения. Определялось достаточное количество гранат: для проволочной сети 20—36 гранат системы Новицкого, засеки — 4—6, кольев — 4—6, рога ток и ежей — 8—10, досок с гвоздями — 6—8. Гранаты использовались и для заградительного огня, и дл забрасывания противника перед штыковым ударом. В последнем случае это заставляло противника прятаться в убежища и блиндажи, облегчая атаку. Очищение окопа неприятеля включало в себя уничтожение вражеских групп, осмотр и очистку захваченного окопа, перерезание проводов противника. Ворвавшись в окоп бойцы распространялись по ходам сообщения, в качестве главного оружия опять-таки используя гранаты Граната металась в изгиб или ответвление окопа, поел чего туда продвигались гренадеры. Если это было затруднительно или продвижение не предполагалось, ответвление завали¬валось мешками или подручным материалом и выставлялись наблюдатели. Взаимодействие и целеуказание групп отрабатывались до боя. Если главной задачей штурмовиков был бой в окопах и ходах сообщения, то пехота в это время обязывалась продолжать атаку по открытой местности, не тратя силы на окопную борьбу. Залогом успеха штурмовиков считались быстрота действий, внезапность и решительность удара. Главное — траншейная война, лишь отдельные группы пулемётчиков блокировали возможные контратаки противника. Атаке предшествовала тщательная разведка во всех её формах. Упор делался на изучение всей добытой ранее разведывательной информации, а также аэрофотоснимков позиций противника. Кроме того, требовалась разведка силами самих ударных частей, для чего они должны были, пробыв несколько суток на участке намеченного удара, точно изучить местность и противника, включительно до обычного уклада его окопной жизни.
     Далее составлялся план действий и производилось ориентирование личного состава, осуществлялась тренировка на местности (на специально оборудованной в тылу позиции, точно воспроизводившей намеченный для атаки участок противника) и готовилась исходная позиция. Перед атакой рекомендовалось провести учение. Если атака намечалась в ночное время, то ударные части должны были провести скрытую ночную разведку противника в те же часы ночи, которые были избраны для атаки. Подготовка исходного положения для атаки (плацдарм) велась с соблюдением строгой маскировки.
     Атака осуществлялась либо после артиллерийской подготовки (применялись заградительный огонь, разрушающий огонь, использовались артиллерийские наблюдатели), либо после взрыва горна (мощное средство минной войны), либо была внезапной (ей предшествовали бесшумное уничтожение искусственных препятствий, тесное взаимодействие всех сил и средств). Личные документы бойцы в бой не брали.
     ПРИМЕНЯЛСЯ групповой боевой порядок «волны» (бойцы передней части волны вооружались ручными гранатами для поражения живой силы, задней — гранатами Новицкого для разрушения проволоч¬ных заграждений и иных препятствий15). Таким образом, русская армия в тактическом плане не отставала от противника: у немцев в 1917—1918 гг. и в атаке, и в обороне также сформировалась групповая тактика — основой боевого порядка стали небольшие пехотные группы, собранные вокруг ручных пулемётов. В первой линии шли бойцы, проделывавшие проходы в проволочных заграждениях противника, за ними — чистильщики окопов, потом специалисты (сигнальщики, телефонисты, артиллерийские наблюдатели), далее — пулемётчики и гренадеры особого назначения и резерва, последними — санитары и подносчики. Действия ударных частей отличала гибкость в зависимости от складывавшейся обстановки. Если подразделе¬ния гренадер действовали в составе пехотной части, то гренадеры вместе с разведчиками двигались впереди стрелковых волн, за ними — подносчики, взаимодействие с пехотой отрабатывалось до боя. Форма строя для траншейного боя — змейка. Артиллерия должна была подготовить огнем атаку. Вёлся заградительный огонь атакованного участка противника, в случае надобности отход прикрывался огнём. Траншейная артиллерия (миномёты, бомбомёты и малокалиберные пушки) участвовала в артподготовке и, кроме того, выполняла задачу непосредственного сопровождения пехоты и закрепления достигнутого успеха.
     Резчики проволоки проделывали проходы, в момент занятия пехотой основного рубежа для атаки штурмовики выдвигались вперёд, пользуясь прикрытием огня стрелков и дымовой завесой, ползли вперёд на дистанцию броска гранат и бросали их в оборонительные препятствия и окопы противника. В бой вступали главные силы ударной роты. Если действия гранат оказывались успешными, гренадеры врывались в окопы противника и, прорывая его первую линию обороны, распространялись по окопу вправо и влево. При этом они выбивали гранатами противника, засевшего в изломах окопов и ходах сообщения или за траверсами. Для рукопашного боя использовались топоры и кинжалы, подобранные на поле боя винтовки врага. Пулемётчики, бомбомётчики, траншейная артиллерия закрепляли успех и либо содействовали дальнейшему продвижению, либо прикрывали отход. Залогом успеха штурмовых частей признавались быстрота действий, надёжная связь всех видов (оптическая, телефонная и пр.), своевременное обеспечение боеприпасами. Последнее рекомендовалось производить из складов того полка, на участке которого действовала ударная часть. Перед атакой носимый запас пополнялся до нормы, а на исходных позициях устраивались склады (передовые патронные пункты). Подносчики боеприпасов, чтобы быть точно ориентированными в обстановке, привлекались к занятиям по подготовке атаки наравне с прочим составом. Захваченные у противника запасы ручных гранат также использовались для боя.
     Штурмовые взводы, а впоследствии ударные батальоны русской армии периода Первой мировой войны были современными частями и подразделениями, достойно решавшими поставленные задачи. Они явились итогом анализа боевых действий первого года войны, проводниками тактики траншейного боя и прорыва эшелонированной обороны противника, элитными частями и подразделениями в плане под¬готовки, экипировки и отбора личного состава. Чисто русской спецификой стало совмещение в 1917 году технических функций прорыва и развития успеха в условиях позиционной войны и морально-боевых функций в условиях революционного 1917 года.

Источник: "Военно-исторический журнал", №8, 2010 год.

А.В. ОЛЕЙНИКОВ