Выступление М.В. Назарова на II Бело-Монархическом совещании 28-29 марта 2008 г. в С.-Петербурге

Если Белое движение ограничивать только временем его военных действий в годы так называемой гражданской войны – то оно принадлежит прошлому. Его тем не менее следует анализировать, чтобы понять происшедшее с Россией в ХХ веке, суть большевицкой власти и мiровой расстановки сил.

Если же учесть деятельность белой эмиграции (а Русский Обще-Воинский Союз считал, что даже военная борьба еще не окончена), и если учесть, что Россия до сих пор не освобождена от власти тех, кто устроил антирусскую революцию и одержал в ней победу над русским народом (имена победителей все еще носят наши улицы и на них стоят памятники этим победителям, их оккультная символика остается частью государственной), – то Белое движение поныне продолжается в ином виде – политическом, идеологическом и духовном. И от его исхода зависит судьба России и нашего народа – какое место он займет в приближающемся финале мiровой истории. А вместе с тем зависит и судьба мiра.

Оценки военного Белого движения, выдаваемые сегодня различными патриотическими деятелями, не могут оставлять равнодушными к ним нынешних продолжателей Белого дела. Оценки эти весьма разнообразные, даже противоположные, но в их числе преобладают следующие три основных – каждая по-своему неверная.

а) Традиционная большевицкая трактовка Белого движения как реакционных сил, организованных капиталистами и помещиками для отвоевания своих конфискованных советской властью заводов, земель, пароходов. Эта трактовка разваливается при первом взгляде на состав белых армий: даже в их руководстве практически не было аристократии, и уж точно не было помещиков и капиталистов, как и членов династии Романовых. Костяком Белого движения и первыми добровольческими боевыми кадрами было служилое офицерство, казачество и молодежь. Они выступили против большевиков вовсе не из-за заводов и поместий.

Другой составной частью коммунистической трактовки является утверждение, что мiровые капиталисты из всех капиталистических стран поддержали Белое движение так называемой "интервенцией 14 государств" в Советскую Россию для свержения власти большевиков. Эта ложь также давно разоблачена и в литературе белой эмиграции, и в исследованиях западных ученых. Иностранные контингенты войск были смехотворно малы и предназначались лишь для захвата военных складов царской армии в портовых городах (Мурманск, Архангельск, Одесса, Крым, Владивосток и др.). Документально доказано, что именно "мiровые капиталисты" изначально сделали ставку на большевиков для разрушения России и ее экономической эксплуатации как сырьевой колонии, и потому лишь для виду поддерживали белых.

б) Существует и прямо противоположная оценка Белого движения – вывернутая наизнанку по сравнению с коммунистической и потому достаточно примитивная. Для ее сторонников Белое движение ценно только тем, что белым «все-таки в ходе боев удалось истребить многие тысячи наиболее оголтелых и опасных» красных ("Наша страна", Буэнос-Айрес, № 2302). Это слова современного московского публициста и историка Белого движения С.В. Волкова, который по сравнению с советской оценкой Белого движения лишь меняет знак с минуса на плюс, не вникая в его сложную проблематику. Такие деятели, часто люди нецерковные, но объявляющие себя ныне единственными продолжателями Белого дела, чисто внешне идеализируют его, не вдумываясь в его духовный, идеологический, политический опыт – главное достижение Белого движения, не желая применять его уроки к современности.

в) Третья неверная и наиболее лукавая точка зрения, ибо она претендует быть "православной", усиленно насаждается с начала 1990-х гг. и поныне, – она может быть иллюстрирована словами "выдающегося православного ученого" О.А. Платонова: «Белое движение по своей сути было такой же антинародной силой, как и большевизм» (Платонов О.А. История Русского народа в ХХ веке). В доказательство "антинародности" Белого движения приводят то масонские списки его политиков, то предательство Государя будущими белыми генералами (М.В. Алексеев, Л.Г. Корнилов). Это, конечно, всё было. Но при этом личные грехи подобных деятелей Февраля огульно приписываются всему Белому движению, при полном игнорировании его совсем иных побуждений при возникновении и его постоянной эволюции от корниловско-деникинского республиканства первого этапа – до негласного монархизма П.Н. Врангеля и А.В. Колчака (впрочем у колчаковских генералов М.Г. Семенова и Р.Ф. Унгерна он был гласным) – и до завершающего монархического подъема на Приамурском Земском Соборе, избравшем Правителем Приамурского Земского Края и Воеводой Земской Рати генерала М.К. Дитерихса в конце т.н. гражданской войны.
Следует напомнить о сути и масштабе Февральской революции: ее значение в мiровой истории было – устранение удерживающей православной власти как последней преграды сатанинской "тайне беззакония" в мiре. Подготовка этого в России велась веками, фактически постоянно, с ускорением после западнических петровских реформ, распространения масонства и созданием революционного движения в России в XIХ веке, провокационным развязыванием Мiровой войны в начале ХХ-го. Результат – цареотступничество в дни Февральской революции в высшем социальном слое было почти всеобщим, включая многих членов Династии. Даже Синод – духовная власть – присоединился к этому умопомрачению о "ненужности" царской власти, без которой впереди "засияют звезды народного счастья".

Поэтому Господь, по грехам нашим попустив силам зла устранить удерживающую государственность, которую мы перестали ценить и верно понимать, в то же время, по милости Своей, оставил нам (и посредством нас всему мiру) последнюю возможность: через кровавые страдания и мучения русского православного народа, через великие жертвы и разрушение Отечества жидами – осознать Истину и вернуться к ней. Для этого и был попущен кровавый жидобольшевицкий Октябрь как саморазоблачительное богоборческое, воистину сатанинское логическое завершение антимонархической масонской революции, начатой в Феврале. А выступившее против этого Белое движение стало тем национальным руслом, в котором предстояло сформироваться не только военно-политическому сопротивлению, но и духовному осознанию причин катастрофы и возвращению на путь Истины, – как это промыслил о нас Господь Бог.

Откровенно циничная агрессия антихристианских сил, захвативших власть в Октябре, дала первый толчок к сопротивлению им в среде военных – в том числе и тех, кто еще недавно оказался обманут февралистами. Уже в августе генерал Корнилов (который в марте по приказу Временного правительства арестовывал Царскую Семью и стал Верховным Главнокомандующим при новой масонской власти) устраивает мятеж – не для защиты Временного правительства, а фактически против этого правительства как пособника большевиков – исключительно из чувства патриотизма и необходимости отпора новому врагу, рвущемуся к власти.

Сразу после большевицкого переворота, 2 ноября Алексеев на Дону начинает запись в Добровольческую армию. Вскоре очнулись и архиереи: анафематствование революционеров Патриархом Тихоном в январе 1918 г. также лежит в русле Белого движения. Как и начавшиеся восстания рабочих и крестьян против продразверстки и ограбления храмов – эти восстания насчитывались многими сотнями. (например, Тамбовское восстание.)
Но в своем сопротивлении жертвенные воины-добровольцы подверглись новому обману со стороны союзников России по Антанте, полагая, что получат от нее помощь в свержении нелегитимной власти богоборцев, угрожающих мiровой революцией, и в восстановлении законности в стране-союзнице. Антанта же обещала белым поддержку, требуя строгой верности демократической идеологии Февраля, что пришлось выполнять, ибо в тогдашнем хаосе своих сил и властных структур не было.

Кто-то из генералов, доверчиво подчинился этому требованию, кто-то с тяжелым сердцем. Нужно ли за это бить по голове основателей Белого движения или лучше пожалеть, по-православному отделяя грех от грешника? Нужно ли при этом их прошлые грехи февральского цареотступничества, в которых они уже и сами начали раскаиваться, навешивать на все Белое движение? Некоторые генералы, действительно, были республиканцами (А.И.Деникин), другие предали Государя Николая II как "негодного правителя" (пропаганда либералов действовала и на них), но в сущности не были против монархии (Алексеев, Корнилов), а большинство офицерства было убежденными монархистами.
Важно отметить, что уже на первом этапе некоторые белые военачальники пытались создавать монархические воинские части. Так, генерал граф Ф.А. Келлер (известный своей телеграммой в поддержку Государя против отречения) получил согласие Деникина на самостоятельное формирование монархической Северной группы Добровольческих войск в районе Пскова и Витебска и даже получил на это благословение Патриарха Тихона. (Заметим, что Деникина Патриарх отказался благословить, но затем благословил Верховного Правителя адмирала Колчака; это говорит о политических взглядах самого Патриарха.)

В 1918 г. на северо-западе и юге была возможность создания антибольшевицкого фронта под монархическими знаменами при условии поддержки монархической Германии совместно с армией гетмана Скоропадского, Донской армией атамана-монархиста П.Н. Краснова, Южной армией генерала Н.И. Иванова в Воронежской губернии, Астраханской армией полковника князя Тундутова и будущей армией генерала Н.Н. Юденича на северо-западе. Были надежды, что при успехе этих планов и Добровольческая армия Деникина под влиянием преобладавшего в ней монархического офицерства войдет в этот общий фронт. Но к сожалению, эгоистично-близорукая германская поддержка большевиков как своих ставленников и ориентация Деникина на верность Антанте, требовавшей восстановления восточного фронта против немцев, не позволили этому плану осуществиться, хотя большинство белого офицерства было монархистами.

Полезно также напомнить, что само понятие "белых" никак не связано с Февралем, оно появилось позже и было заимствовано из терминологии аналогичной богоборческой Французской революции, когда именно монархисты называли себя "белыми". "Советская Военная Энциклопедия" (М. 1976, т. 1, с. 428) верно разъясняет: «Происхождение термина "белогвардейщина" связано с символикой белого цвета как цвета сторонников "законного" правопорядка, в противоположность красному – цвету восставшего народа, революции. Во время Великой Французской революции под знаменами с изображениями белых лилий (эмблема монархии) выступало контрреволюционное дворянство». К тому же традиционно белый цвет символизирует в русском языке чистоту, целомудрие, благородство, свободу от порабощения (отсюда происходит "Белая Русь"), царственность ("белый Царь").
Необходимо также учитывать внутреннюю невозможность немедленного выдвижения монархических лозунгов в 1918 г.: до преодоления антимонархической смуты в головах народа было еще очень далеко. "Непредрешенческая" позиция даже монархического офицерства объяснялась нежеланием вносить идеологические споры и раскол в формировавшуюся с великими трудностями, на голом энтузиазме, антибольшевицкую армию. Ведь была очевидна безусловная необходимость защиты Отечества от разгула богоборческой жидобольшевицкой банды, захватившей власть в России, – с перенесением на "потом" проблем восстановления монархии. Вот что говорил генерал Корнилов во время "Ледяного похода":
«После ареста Государыни я сказал своим близким, что в случае восстановления монархии мне, Корнилову, в России не жить. Это я сказал, учитывая, что придворная камарилья, бросившая Государя, соберется вновь. Но сейчас, как слышно, многие из них уже расстреляны, другие стали предателями. Я никогда не был против монархии, так как Россия слишком велика, чтобы быть республикой. Кроме того, я – казак. Казак настоящий не может не быть монархистом».
Напомним и свидетельство безспорного монархиста генерала А.Г. Шкуро (он был готов вместе со своим начальником генералом Келлером защищать Государя в марте 1917 г.) о настроениях крестьян Ставропольской губернии летом 1918 г.: «население почти всюду относится отрицательно к большевизму и поднять его не трудно, но при непременном условии демократичности лозунгов, а также отсутствия покушения на имущественные интересы крестьян».
Подавляющее число участников Белого движения были монархистами. Все без исключения правые, монархические военно-политические структуры в той или иной форме участвовали в Белом движении, в том числе около 90 % членов Союза Русского Народа, но они не имели руководящего влияния. В то же время даже те из них, кто критиковал белых вождей за отсутствие немедленных монархических лозунгов, тем не менее признавали вооруженную борьбу единственным способом борьбы с "жидобольшевизмом". Поэтому в рядах белых армий сражались видные монархисты, как генералы Марков, Каппель, Краснов, Врангель, Колчак, Дитерихс, полковники Дроздовский, Гершельман, Глазенап, Кириенко и тысячи других офицеров-монархистов.

Дальнейшее развитие Белого движения и его очевидное предательство Антантой привело к смене его политических деятелей. В 1920 г. в правительстве генерала Врангеля в Крыму, как и у адмирала Колчака в Сибири, монархисты преобладали. Но отмеченный Шкуро "эгоистический демократизм" населения изживался медленно, взаимопонимание белых армий с крестьянством не было налажено, неизбежные реквизиции провианта и лошадей мало кому нравились, приходилось применять силу. Поэтому Врангель, Правитель Юга России, говорил: «Царь должен явиться только тогда, когда с большевиками будет покончено, когда уляжется та кровавая борьба, которая предстоит при их свержении. Царь не только должен въехать в Москву "на белом коне", на нем самом не должно быть крови гражданской войны – и он должен явиться символом примирения и высшей милости».

Завершающий же этап Белого движения был отмечен такими монархическими деяниями, как Рейхенгальский съезд в Баварии (май-июнь 1921), Всезарубежный церковный съезд в Сербии, образовавший РПЦЗ (ноябрь-декабрь 1921), наконец – Приамурский Земский Собор во Владивостоке (август 1922), который также проходил под духовным водительством дальневосточных архиереев РПЦЗ. Он признал причиной революции грехи русского народа, призвал к покаянию и провозгласил единственным путем спасения России – восстановление законной православной монархии. Собор постановил, что права на осуществление Верховной власти в России принадлежат династии Дома Романовых. То есть Собор признал Династию Романовых царствующей несмотря на смуту и на краткое время восстановил в Приамурье Основные законы Российской империи.

Ведущую роль в нынешнем очернительстве Белого движения ныне играют люди, в той или иной мере причастные к службе коммунистическому режиму. Чтобы не каяться в своем личном пособничестве богоборческой антирусской власти, у них возникает потребность ее приукрасить: мол, не все было плохо, особенно советский патриотизм, давший отпор внешним врагам (как будто без богоборческого марксизма дореволюционная Россия отпора внешним врагам не давала…). При этом очень показательны отказы убрать из городской топонимики имена палачей и цареубийц и памятники им, сатанинский мавзолей с мумией главного богоборца.

Большинство белых вождей вместо пассивной эмиграции в стан союзников добровольно пожертвовали в этой войне своими жизнями (никто их не заставлял, кроме голоса совести). Обращает на себя внимание столь ранняя смерть в самом начале Белого движения всех вождей-основателей Добровольческой армии: Корнилова, Алексеева, Маркова, Дроздовского... Словно своими смертями они искупали некую вину за Февраль: кто за свое активное участие в свержении монархии (Алексеев, Корнилов), кто за бездеятельное "непредрешенчество" в те роковые дни...
В нынешнее апокалипсическое время нам особенно необходимо осознание всего опыта Белого движения как духовного преодоления попущенной нам катастрофы для покаянного преодоления грехов 1917 года и возвращения к Замыслу Божию о России. В этом смысле Белое движение продолжается. А закончится оно созданием того «стана святых и града возлюбленного», который не покорится антихристу (Откр. 20). Таков подлинный масштаб нашего Белого движения как волевого ответа русского православного народа на последний сатанинский вызов в драме истории.

М.В. Назаров