Владимир Владимирович фон Манштейн "Истребитель комиссаров"

kaminec
December 1st, 2011
Манштейн - Безрукий Чорт, холодный, как машина, истребитель комиссаров. Манштейн - героическая легенда Белой Армии. Манштейн страшная выдумка огня, смерти и крови. Манштейн — дыхание, сердце, ритм Белого боя.
Манштейн — худенький бритый офицерик, пехотный мальчик-поручик, какие погибают без крика, без имени, без следа в первом же бою вдохновенно и радостно усмехаясь своей молодой смерти. Погибают среди миллионов других таких же бесследных, для которых история не оставляет даже буковки петита на своих страницах.
Манштейн, бритый, безрукий пехотный поручик, случайно не погиб в первом бою. И потом во всех боях сохранила его для себя история, приберегла, выбрала из миллионов бесследных — как символ, как отмеченного избранника и любимца.
Иван Лукаш

Генерал-майор Владимир Владимирович фон Манштейн происходил из военной семьи обрусевших немцев, перешедших в православие. Его отец – Владимир Карлович фон Манштейн–старший (1855 – 1933) - был кадровым пехотным офицером российской императорской армии, участником Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., Бухарского похода, подавления восстания ихэтуаней («боксерского») в Китае в 1900 – 1901 гг., Русско-японской 1904 – 1905 гг. и Первой мировой войн.
В.В. фон Манштейн–младший, родившийся 3 января 1894 г. в Полтавской губернии, где, очевидно, у Манштейнов было имение, продолжил семейную традицию. Окончив Владимирско-Киевский кадетский корпус, он поступил в Павловское военное училище в Петербурге, которое окончил по 1-му разряду, и в чине подпоручика был выпущен в полк.

В январе 1915 г. подпоручик Манштейн прибыл в действующую армию, в 7-й пехотный Ревельский генерала Тучкова 4-го полк, стоявший на передовых позициях на Северо-Западном фронте. В феврале Манштейн был легко ранен и контужен. 20, 21 и 23 февраля при д. Горташовице, командуя ротой, он отбил несколько атак противника, за что был награжден орденом Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость». За арьергардный бой 4 июля при отходе с Плонских позиций, где, командуя ротой, все время находился под сильным ружейным и артиллерийским огнем противника, он был награжден орденом Св. Анны III ст. с мечами. За бой 13 июля при д. Заторы, где, командуя ротой, все время находился под сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем противника, был награжден орденом Св. Станислава II ст. с мечами. В июле же он был ранен вторично. За разведку на позиции у д. Валуки в марте 1916 г. Манштейн был награжден орденом Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом.

Осенью 1916 г. полк был переброшен на Румынский фронт. В марте 1917 г. за ночную разведку, в которой было взято в плен 17 германцев, Манштейн был награжден орденом Св. Владимира IV ст. с мечами и бантом.

Когда после Февральской революции 1917 г. в Русской армии началось формирование ударных батальонов и батальонов смерти, это веяние не обошло стороной и пехотинцев-ревельцев. Батальон смерти стали формировать в составе 2-й пехотной дивизии, в которую входил 7-й Ревельский полк, и летом штабс-капитан Манштейн, командир 5-й роты, был откомандирован в батальон смерти, где принял командование ротой. В мае румыны наградили его орденом «Звезда Румынии» с мечами степени кавалера.

В рядах батальона смерти он принял участие в летнем наступлении русских войск на Румынском фронте. В июле при атаке позиций австро-венгерских войск он был серьезно ранен и отправлен в тыловой госпиталь. За эту атаку он был награжден орденом Св. Анны II ст. с мечами. Позже он был представлен к награждению солдатским Георгиевским крестом IV ст.

По выздоровлении Манштейн вернулся в полк.

Осенью, когда началось разложение частей на Румынском фронте, наиболее деятельные и непримиримые к новой власти офицеры стали покидать свои части. Многие записывались в караульные и дежурные команды, а самые решительные направлялись в Яссы, Романы и Измаил. В этих городах в конце 1917 г. при молчаливом одобрении главнокомандующего войсками Румынского фронта генерала Д.Г. Щербачева началось формирование добровольческих частей (предполагалось отправить их на Дон и включить в состав Добровольческой армии).

Среди других офицеров, прибывших в Яссы, был и штабс-капитан Манштейн. Он записался в отряд полковника М.Г. Дроздовского рядовым бойцом и был зачислен во 2-й офицерский стрелковый полк. 4 апреля 1918 г. полковник Дроздовский назначил его командиром 4-й роты 2-го офицерского стрелкового полка. В составе своего полка он участвовал в походах от Ясс до Новочеркасска и 2-м Кубанском.

В ходе 2-го Кубанского похода Манштейн был назначен командиром батальона. Осенью он получил тяжелое ранение, о чем сохранилось свидетельство сестры милосердия З. Мокиевской-Зубок: «…В лазарет привезли с фронта тяжело раненого офицера, капитана Манштейна. Ранен он был в плечо, у него началась гангрена. Ампутировали руку – не помогло, гангрена стала распространяться дальше, в лопатку. Рискнули вылущить лопатку, это был последний шанс. Стали лечить, назначили только для него сестру, день и ночь он был под наблюдением врачей, и… случилось чудо – его спасли. Получился кривобокий, но живой. Капитан был очень популярен в войсках. И очень боевой. Выздоровев, он вернулся на фронт, к своим».
Его близкий друг, последний командир Дроздовской дивизии Антон Туркул, вспоминал уже в эмиграции:
«Он был моим боевым товарищем, мы делили с ним страшную судьбу каждого дня, каждого часа Гражданской войны. У него было какое-то томление земным, но он верил и знал, что на честной крови белых взойдет вновь христианская Россия. В огне у Владимира было совершенное самообладание, совершенное презрение к смерти. Большевики прозвали его Безруким Чертом»

Это тяжелейшее ранение, после которого Манштейн все таки выжил, оставшись на всю жизнь кривобоким и одноруким инвалидом, существенно повлияло на его дальнейшее поведение — он ожесточился. В 1919 году к нему пришла громкая известность «истребителя комиссаров». Нет, белые и до этого особо не церемонились с попавшими в плен комиссарами. Но это была скорее ответная реакция на «красный террор». Ведь, уже к середине 1918 года даже романтично настроенные бывшие гимназисты из Алексеевской дивизии поняли, что в стране началась война на истребление. Для фронтовых офицеров, израненных в штыковых атаках и награжденных георгиевским оружием, все стало ясно еще во времена зарождения Добровольческой армии. Но, Манштейн своей непримиримостью удивлял даже многих своих сослуживцев. Об этом писали его однополчане-дроздовцы, включая Г. Д. Венуса и И. С. Лукаша. Вот свидетельство, принадлежащее дроздовцу Г. Д. Венусу:
Команду над вновь сформированным 3-м полком принял полковник Манштейн, — «безрукий черт» — в храбрости своей мало отличавшийся от Туркула. Он не отличался от него и жестокостью, о которой, впрочем, заговорили еще задолго до неудач. Так, однажды, зайдя с отрядом из нескольких человек в тыл красным под Ворожбой, сам, своей же единственной рукой, он отвинтил рельсы, остановив таким образом несколько отступающих красных эшелонов. Среди взятого в плен комсостава был и полковник старой службы. — Ах, ты, твою мать!.. Дослужился!.. — повторял полковник Манштейн, ввинчивая ствол нагана в плотно сжатые зубы пленного. — Военспецом называешься? А ну, глотай!

После вступления Добровольческой армии в Харьков Манштейн был назначен командиром 3-го Дроздовского стрелкового полка. Командуя полком, он принял участие в летне-осеннем «походе на Москву» (эти бои с участием Манштейна описаны в книге генерала А. В. Туркула «Дроздовцы в огне» и в сборнике «Дроздовцы: от Ясс до Галлиполи»). Позднее он участвовал в отступлении ВСЮР к Новороссийску. Дроздовцы прикрывали посадку на корабли и только последними подошли к пристани. Для чинов 3-го Дроздовского полка Манштейна, которым предназначался пароход «Святой Николай», не хватило места при эвакуации Новороссийска весной 1920 года. Как описывает В. Г. Чичерюкин-Мейнгарт, в этой ситуации полковник Туркул — боевой друг Манштейна, по его просьбе обратился напрямую к генералу А. П. Кутепову, и 3-й Дроздовский полк был погружен на русский миноносец «Пылкий» и французский броненосец «Вальдек Руссо». Все же забрать удалось не всех людей, поэтому 3-й полк прибыл в Крым малочисленным, из-за чего он не участвовал в десантной операции дроздовцев у с. Хорлы.
Позднее, приведя себя в порядок, полк в составе Дроздовской дивизии принял участие в прорыве из Крыма на север. За этим последовали бои в Северной Таврии, которые не прекращались все лето 1920 г. Как это уже стало традицией в «цветных» полках, в критический момент боя Манштейн бросал «в огонь» свой последний резерв – офицерскую роту. Причем, как это повелось еще со времен первых походов добровольцев, он сам шел в цепи.
В октябре 1920 года Манштейн на 9 дней сменил малиновые погоны Дроздовской дивизии на черные Марковские. Генерал Третьяков не выдержал страшного для него зрелища – отступления своих офицеров. Сочтя это позором, который можно смыть только собственной кровью, он застрелился. Как вспоминал уже в эмиграции генерал Туркул, к марковцам на помощь помчался однорукий Манштейн, чтобы принять командование. Но даже он не мог исправить ситуацию – дивизия со страшными потерями пыталась сдержать атаку превосходящих ее в несколько раз сил красных. Когда стали подсчитывать потери, выяснилось, что в первой офицерской роте в живых остались только два человека. Это был последний бой генерала Манштейна. Тяжело заболев, он был эвакуирован марковцами в тыл.
За боевые отличия Врангель произвел Манштейна в генерал-майоры.
Последовала эвакуация Русской армии.
Уже в Галлиполийском лагере генерал В.В. фон Манштейн вернулся к своим дроздовцам. Здесь же находились его отец Владимир Карлович, жена и маленькая дочь.
Во время Галлиполийского сидения генерал Манштейн был назначен помощником командира Дроздовского полка А. В. Туркула.
Узнав о антибольшевистском восстании моряков Кронштадта Манштейн и Туркул, хотели плыть на помощь сражающимся с красными кронштадцам.
В 1921 году Дроздовский полк в составе 1-го армейского корпуса был перевезен морем в Болгарию.
Из Варны дроздовцы проследовали к своим новым местам дислокации - городам Орхание, Севлиево, Свищов.

Когда армия была переведена на самообеспечение и началось ее «распыление», многие офицеры постарались эмигрировать тогда же в Чехословакию, Францию, Бельгию. Манштейны предпочли остаться, ибо правительство Болгарии приняло закон, по которому уравняло статус русских ветеранов Освободительной войны 1877 – 1878 гг. с болгарскими ополченцами, и теперь русские могли получать пенсию на тех же основаниях, что и болгары.

Манштейны перебрались в Софию. Здесь на улице Оборище работал III отдел РОВСа, который возглавлял донской генерал Ф.Ф. Абрамов. В работе этого отдела принимал участие и генерал Туркул, который одновременно возглавлял группы дроздовцев, проживавших в Болгарии. В Софии при участии генерала Туркула издавался информационный бюллетень Дроздовского полка, который помогал дроздовцам поддерживать связь между собой и ощущать себя воинской частью, стрелки и офицеры которой сейчас находятся будто бы в отпуску.

Никакой другой профессии, кроме военной, он не имел. Перспективы нового «весеннего похода» становились все более и более призрачными, а устроиться в мирной жизни однорукому генералу было очень тяжело.Пенсии, которую получал его старик-отец, им троим не хватало. В Галлиполи умерла его дочь. Теперь супруга стала требовать развода. Этот груз оказался чересчур тяжелым. Утром 19 сентября 1928 года Манштейн пришел вместе со своей женой в софийский городской парк Борисова градина. Там из револьвера он застрелил ее, а потом застрелился сам. Несмотря на то, что Манштейн стал самоубийцей, он был похоронен по инициативе православного духовенства на городском кладбище, что допускалось по православным канонам, утвержденным в годы Гражданской войны, поскольку самоубийство в безвыходной ситуации, да ещё и Белого воина, не считалось грехом. Могила Манштейна не оказалась сохранена до настоящего времени.
Бывший доброволец Юрий Миролюбов посвятил всем умершим на чужбине такие строчки:
Уходят души белым роем
Летят в лазурь, в страну без слез
Поклон немеркнущим героям!
Да примет в руки их Христос!
Мы, пережившие, узнаем
Когда-то все их имена
И над горящим нынче краем
Взойдут пшеницей семена