С обеда пятницы и до обеда субботы шел непрекращающийся дождь. Из-за этого не удалось доделать плот. Он так и остался у «реки» в полусобранном виде. Не удалось установить подготовленные укрытия на горе. Народ отсиживался в палатках. Многие приехали лишь в субботу. Не было никакой ясности о том, сколько людей участвуют в реконструкции. Была толпа личностей, а не клубы с руководителями, имеющими представления о своих силах. Лишь за полчаса до начала боя дождь стих и выглянуло солнышко. Когда народ вышел из палаток, оказалось, что белых более чем в два раза больше. Штурмовать красные не могли. Пришлось плюнуть на сценарий, план и прочее. Началась полная импровизация. А теперь глазами участника событий.
В Поволжье всю неделю лил дождь. Дороги размыло. Несмотря на это из Самары слали приказ за приказом о необходимости закрепиться на другом берегу Волги. Для этой цели к месту предполагаемой переправы были направлены солдаты народной армии КОМУЧа и Оренбургские казаки. Мне мое командование дало приказ вместе с частью роты направиться на усиление русских войск. Прибыв на место, я ужаснулся. У берега лежали недостроенные плоты. 48-ми линейная гаубица была развернута на открытой позиции, передок стоял далеко позади. Солдаты вели себя разнузданно. Казаки предались полной анархии, а их офицер этому потакал. Офицера народной армии я так и не нашел. Куда он скрылся, никто не знал. Тем временем красные развернули на горе свою гаубицу и открыли огонь.
Приложив массу усилий, удалось заставить казаков пойти вдоль реки для поиска брода. Разведка увенчалась успехом. Как оказалось, слева от наших позиций был брод, а справа небольшая переправа, которая почему-то не охранялась.
Не найдя артиллеристов, я приказал казакам вести огонь на глазок, только бы отвлечь красных, а как только мы доберемся до брода, оставлять гаубицу и идти через переправу.
План сработал, красные артиллеристы сосредоточили огонь на нашей гаубице. Мы относительно спокойно добрались до брода. Во время марша удалось привести в порядок войска. Перестроив солдат в две шеренги, я повел их через широкий брод прямо к подножию горы. С нее раздались выстрелы, красные уже успели растянуться по горе. Справа заработал пулемет, и стало понятно, почему переправа не охранялась. Мы откатились назад. Казаки отошли от переправы. Не дав красным опомниться, я сразу же повел пехоту во вторую атаку. При приближении к горе в глаза бросилась складка местности. За нее я и положил первую шеренгу, вторая поодаль стреляла с колена. В это время мне удалось через бинокль разглядеть, как казаки прорвались через переправу и продвинулись к подножию горы. Как мне рассказали потом. Произошла маленькая заминка на пулемете. Этой короткой паузы лихим казакам хватило. Дав знак к всеобщему наступлению, я повел пехоту вперед. Вместе с казаками мы с флангов начали брать красных в клещи.
Стреляя из винтовки, я одним из первых влетел на гору. Закинув винтовку за плечо и выхватив шашку, я принялся рубить направо и налево. Один за другим падали красные. В этот момент на меня налетел с винтовкой наперевес красный здоровяк, с которым пришлось сцепиться не на шутку, но подоспевший солдат проткнул красноармейца и тот повалился наземь. Шальная пуля угодила в меня. Я стал заваливаться, в глазах потемнело. Я лишь почувствовал, как меня подхватили и аккуратно положили на землю.
Пойманных красных артиллеристов отпустили, разоружив. Раненых красных кто-то добил. Как выяснилось позднее, настоящая переправа проходила в нескольких километрах отсюда, а мы лишь должны были отвлечь внимание противника. Заставить стянуть свои войска напротив нас. Но личное мужество солдат, их самоотверженность позволили нам взять гору. В качестве трофеев нам досталась гаубица с передком и пулемет.
Жаль только павших чехов, казаков и солдат народной армии, положивших свои головы в Гражданской войне в России.
Прапорщик 1-го Чешскословацкого полка.